Движение кораблей ночью
В 21.01 линейный флот повернул на S и построился в ночной походный ордер (рис.9).
В 21.27 флотилиям эсминцев был дан приказ занять позицию на расстоянии 5 миль позади главных сил. Курс линейного флота был сообщен сигналом Битти, и в 21.30 линейные крейсеры, находившиеся в то время милях в 12 на правом крамболе "Iron Duke", также изменили свой курс на S. "Marlborough", в результате полученных им повреждений, не мог больше идти со скоростью 17 узлов вместе с флотом и начал от него постепенно отставать вместе со своей полудивизией.
Джеллико в своем донесении сообщает: "Я сразу оставил мысль о ночном бое между линейными кораблями, боясь тяжелых последствий, которые могли бы произойти, во-первых вследствие большого количества минных кораблей, а во-вторых, вследствие невозможности отличить свои корабли от кораблей противника.
Кроме того, результат ночного боя в современных условиях зависит в значительной мере от чистого случая... Поэтому я решил держать курс на S, где я смог бы днем возобновить бой и занять более благоприятную позицию, чтобы перехватить противника при его решении вернуться в свою базу, идя на Гельголанд или на Эмс, а оттуда вдоль северогерманского побережья..."
Битти в своем донесении сообщает: "...Я полагал, что противник находится на NW, а мы находимся между ним и его базой.
...Ввиду наступающей темноты, а также по некоторым другим причинам, как то:
а) расстояния, на котором мы находились от главных сил;
б) повреждений на линейных крейсерах;
в) сосредоточения сил противника;
г) большого числа эскадренных миноносцев, сопровождавших противника, и, наконец,
д) уверенности, что благодаря занятой нами стратегической позиции мы установим днем, при более благоприятных условиях, местонахождение противника,
- я не считал ни своевременным, ни желательным сближаться с главными силами противника в ночное время..."
Мы видим, что как Джеллико, так и Битти, были против ночного боя главных сил, и что оба они считали свою позицию стратегически благоприятной для того, чтобы перехватить противника.
В своих расчетах им приходилось принимать во внимание существование трех путей: северного на Horns Reef, южного - вдоль фрисландского побережья и среднего, подходящего к Гельголанду с W.
Битти расположил свои крейсеры далеко впереди. чтобы противник не мог обойти линейный флот с южного фланга, как это должно было бы случиться, если бы он избрал один из южных путей.
Находившиеся в арьергарде флотилии эсминцев представляли собой не только защиту главных сил в случае их атаки легкими силами с тыла, но являлись также угрозой для неприятельского линейного флота, если бы он попытался пройти за кормой нашего флота.
Сосредотачивая их таким образом сзади, Джеллико сводил к минимуму возможность "печальных недоразумений" между нашими собственными линейными кораблями. Кроме того, они занимали таким образом, удобную позицию для присоединения к флоту при повороте днем на N.
Но все три пути не могли, конечно же, охраняться достаточно надежно. При данном распределении наших сил охрана двух южных путей была бы до некоторой степени, несомненно, обеспечена, но даже при том условии, что эсминцы находились позади, три подводные лодки вышли 30 мая из Harwich вечером и уже 1 июня до рассвета находились на своей позиции около Horns Reef [14] и быстроходный минный заградитель "Abdiel" был предусмотрительно послан для постановки мин в этом проходе, все же оставалась еще возможность, что противник пройдет в тылу необнаруженным, и нашим главным силам не удастся вынудить его днем принять бой. Как бы ни была мала такая вероятность, но тем не менее она все же существовала [15].
Вероятность поворота противника с наступлением темноты на N в направлении к Скагерраку, по-видимому. совершенно не была принята во внимание, причем сам Шеер также нигде не указывает на этот вариант. Выбор данного пути мог оказаться только в том случае, если бы этот маневр остался незамеченным нашими кораблями до момента, когда преследование оказалось бы уже бесцельным.
Главные силы противника, которые в 20.00 изменили свой курс на S, в 20.30 повернули на W. В это время их атаковала 4-я эскадра легких крейсеров, после чего в 20.50 они снова повернули на юг. на свой первоначальный курс.
Этим курсом они шли до 21.40. за исключением двух моментов, когда, заметив наши корабли, они отвертывали на несколько минут к W.
После 21.30 главные силы германского флота шли в таком порядке: 1-я эскадра, затем флагманский корабль, 3-я эскадра, 2-я эскадра. В голове шел корабль "Westfalen". До этого момента головной шла 2-я эскадра.
Около 21.05 легкими крейсерам "Royalist" "Caroline", а также "Castor" и несколькими миноносцами 11-й флотилии были замечены корабли, принятые ими за линейные крейсеры противника. Однако возникли некоторые сомнения. Вице-адмирал, командовавший 2-й эскадрой линейных крейсеров, доносит:
"... около 21.00 я остановил торпедную атаку, которую приказал произвести "Caroline", так как я был уверен в том, что корабли, находящиеся у нас на правом траверзе, были нашими линейными крейсерами.
...вскоре после того я приказал "Caroline" произвести атаку в том случае, если, имея возможность лучше видеть их со своего места, чем я, он мог быть совершенно уверенным, что это неприятельские корабли. Но была ли фактически произведена эта атака, мне неизвестно. В случае, если это были действительно корабли противника, и атака не была произведена, то вина лежит всецело на мне, а не на "Caroline".
Этот инцидент, имевший место в сумерках, но еще до наступления полной темноты, показывает, насколько прав был Джеллико, когда говорил, что ночью невозможно отличить свои корабли от кораблей противника. Еще более ярким примером этому может служить другой происшедший случай.
Около 22.00 "Castor", находившийся на правой раковине главных сил, заметил справа по носу не менее трех крейсеров. Это были корабли 2-го разведывательного отряда. Согласно донесению "Castor", эти корабли опросили его при помощи двух первых секретных позывных того дня. Находясь на расстоянии около 12,5 кабельтов от "Castor", два головных корабля, наведя прожектор, открыли по нему огонь. "Castor" ответил им тем же. Два из восьми шедших вслед за "Castor" эскадренных миноносца выпустили торпеды, остальные же, несмотря на стрельбу, решили, что это свои корабли, и атаку не произвели.
Далее в донесении "Castor" читаем: "Приходится весьма сожалеть, что у командиров эсминцев возникли сомнения. действительно ли это корабли противника или нет, в результате чего был упущен удобный случай произвести торпедную атаку".
Что касается сомнений, которые, естественно, должны были возникнуть, когда неизвестный корабль правильно дает секретные позывные дня или даже хотя бы только их часть, то в донесении "Castor" сообщается:
"Необходимо отметить также, что какой-то корабль, шедший впереди 2-й эскадры линейных кораблей, запросил около 21.00. сигнализируя прожектором: "Прошу сообщить мне позывные дня и ответ на них, так как они мною утеряны". Я лично не видел, был ли ему дан ответ, но, несомненно, что одним из наших кораблей этот сигнал был принят, а командир миноносца "Manners" сообщил мне, что он видел, как давался ответ. Возможно, что этот запрос был сделан одним из кораблей противника, и потому "Castor" был опрошен правильным позывным дня. Во всяком случае, начало их было верным".
Хотя между 21.00 и 22.00 никакого корабля противника "впереди" 2-й эскадры линейных кораблей не было, однако, возможное объяснение этому случаю можно найти, просмотрев перечень сигналов, приведенных в Приложении 2-м к официальным документам. Мы находим там, что в 21.32, то есть незадолго до того, как "Castor" был опрошен, вице-адмирал, командовавший эскадрой линейных крейсеров, запросил ратьером "Princess Royal": "Прошу сообщить мне позывные дня и ответы на них, так как они затерялись". К данному тексту имеется примечание: "Согласно просьбе позывные и ответы сообщены".
В этот момент, когда "Lion" давал эти визуальные сигналы "Princess Royal", он только что повернул на S; "Princess Royal" шел за "Lion" позади: противник находился в северном направлении, причем 2-я эскадра была на расстоянии 4 миль, а другие эскадры линейных кораблей противника - на расстоянии около 6-7 миль. "Castor" также находился на расстоянии около 7 миль от "Lion", и если этот сигнал был прочтен миноносцем ""Manners"", то так же точно он мог быть прочтен и противником.
В 22.20 2-я эскадра легких крейсеров вступила в бой с кораблями противника, и германский легкий крейсер "Frauenlob" был потоплен: "Southampton", как и всегда, сделал соответствующее донесение главнокомандующему о местонахождении противника, но так как его радиоустановка была снесена снарядом, это донесение дошло до Джеллико только через час.
С "Iron Duke" были видны вспышки выстрелов, однако, они были приняты за отражение атаки неприятельских эсминцев. Вскоре после этого "Castor" и 11-я флотилия опять вступили в бой, продолжавшийся несколько минут, а в 23.00 с крейсерами противника вступила в бой 4-я флотилия.
Лучшим примером тому, как трудно бывает опознать корабли в темноте, может служить происшедший в этом бою случай с эскадренным миноносцем "Spitfire".
Выпустив две торпеды, из которых одна, по всей вероятности, попала в легкий крейсер противника "Elbing", миноносец повернул на W, стреляя по противнику с целью отвлечь и несколько ослабить сосредоточенный огонь по уже сильно пострадавшему "Tipperary". "Spitfire" попытался затем вернуться к "Tipperary". но, заметив, что какой-то корабль, принятый им за крейсер, наводил на "Tipperary" свои прожекторы, открыл по нему огонь. Однако, это был не крейсер, а головной корабль главных сил противника "Westfalen". После этого "Spitfire", прорезав линию строя противника, прошел за кормой у "Westfalen". В донесении "Spitfire" no этому поводу сообщается: "...Затем я приблизился к "Tipperary", но в то же мгновенье заметил поблизости два неприятельских крейсера, шедших на SO. Ближайший, более южный, изменил курс, очевидно, с целью таранить меня. я положил лево на борт, и оба корабля врезались друг в друга левыми бортами".
Однако, корабль, которого таранил "Spitfire", был не крейсер, а дредноут "Nassau". В момент столкновения "Nassau" открыл огонь по "Spitfire", но из-за слишком близкого расстояния между ними орудиям не мог быть дан надлежащий угол снижения, и все снаряды, за исключением двух, пролетели над ним. "Spitfire" получил серьезные повреждения по всей палубе: мостик, прожекторы и верхние надстройки были разрушены. Несмотря на это, ему все же удалось вернуться в базу.
В 23.25 4-я флотилия эсминцев вступила в бой с противником. С лидера флотилии "Broke" был замечен большой корабль, по всей вероятности "Westfalen". Но в то время как "Broke" старался уйти, положив руль на борт, по нему открыли огонь. Снаряд попал в нижний мостик, и все находившиеся там были убиты. Кроме того, ему заклинило руль, и "Broke", продолжая описывать циркуляции, наткнулся на "Sparrowhawk", шедший за ним в кильватере. В то время как "Sparrowhawk" все еще не мог отойти от "Broke", в него сзади ударил другой эсминец, срезав начисто корму на 5 футов.
Рассмотрим теперь несколько подробнее вопрос о тех сведениях, которые получал или, вернее, не получал Джеллико.
Очень часто указывалось и доказывалось, что Джеллико должен был знать о том, что противник отойдет на Horns Reef. Таким образом, тот факт, что большой флот противника смог пройти за кормой наших главных сил и укрыться в зоне своих защищенных вод без всякой попытки наших линейных кораблей вступить с ними в бой, несомненно, требует объяснений и не может считаться простой "военной удачей".
Джеллико, не получавший с момента наступления темноты никаких сведений о местонахождении неприятельского флота, в 22.46 запросил "Castor", находится ли он сейчас в бою с эсминцами противника, и одновременно получил от "Castor" разошедшееся с этим запросом донесение о том, что он ведет бой с неприятельскими крейсерами. Донесение "Southampton" было получено Джеллико только в 23.38.
Радио, получавшиеся от адмиралтейства, не делали положение более ясным. В одном из них, полученном на "Iron Duke" в 22.23, сообщалось о географическом положении главных сил противника в 21.00, но эти сведения были явно неверными, и Джеллико оставил их без внимания. Затем, в следующем радио адмиралтейства, отправленного в 22.41, сообщалось, что противник возвращается, по-видимому, в свою базу, так как идет курсом SSO 3/4 Ost. Это радио было получено на "Iron Duke" только после 23.00, но сообщенные в нем сведения расходились с донесениями как от "Southampton", полученными в 23.38, так и от "Birmingham", полученными в 23.30. По данным двух последних донесений получалось, что противник все еще находится на W и лежит на курсе на юг.
Радио, посланное адмиралтейством в 22.41, было составлено по сведениям, взятым одновременно из двух или трех перехваченных радио противника. В одном из них. данном Шеером немного позднее 21.00, он просил произвести в светлое время воздушную разведку дирижаблей у Horns Reef. Это являлось уже определенным указанием на то, какой именно путь избрал Шеер для своего возвращения. Если бы об этом был информирован Джеллико, он совершенно изменил бы весь свой план ночных действий. Но эти чрезвычайно важные сведения, которые он мог бы иметь еще до 21.30, ему не были сообщены. Было сочтено достаточным кратко осведомить его, причем еще с задержкой на полтора часа. только о курсе и скорости противника, опуская наиболее важный факт, служивший явным доказательством намерения Шеера вернуться через Horns Reef.
Вполне естественно, что сведения, полученные непосредственно с корабля, у которого противник находился фактически в видимости, должны были считаться более достоверными, чем перехваченные радио, сообщенные адмиралтейством по истечении значительного промежутка времени. Кроме того, в 1916 году нельзя было слепо полагаться на точность данных, получаемых путем радиопеленгования, так как это дело находилось еще в зачаточном состоянии.
Во всяком случае, тогда еще не было получено никаких сведений, которые могли бы изменить предположение, что бои происходили только между легкими силами [16].
В суматохе жарких ночных схваток, когда эскадренные миноносцы, находясь под сильным обстрелом, оказываются отрезанными от своих лидеров флотилий, когда им постоянно угрожает возможность столкновения или какая-либо другая опасность, вполне естественно, что у командиров эсминцев остается немного времени, чтобы думать о донесениях и о сообщении местонахождения противника.
Кроме того, у них создается впечатление, что все то, что они видят, должны видеть и их лидеры флотилий. Мы уже указывали выше, что иногда даже эскадренные миноносцы принимали линейные корабли за крейсеры. Однако был и такой случай, когда Джеллико получил донесение от одного лидера флотилии. Это было сделано несколько позже лидером 12-й флотилии, который находился, как мы увидим дальше, именно в таких тяжелых условиях. В связи с этим Битти, упоминая в своем донесении, что 13-й флотилией было замечено в 2.35 несколько кораблей, говорит:
"Несколько неизвестных кораблей было замечено "Champion" и "Obdurate", принявших их за наши легкие крейсеры. Но так как последнее было совершенно невероятно, приходится только сожалеть, что "Champion" ничего не предпринял для их опознания. Если это были неприятельские корабли, что весьма вероятно, то нами был тогда упущен прекрасный случай произвести рано утром атаку и, что еще более важно, определенно установить местонахождение части неприятельского флота".
Однако то, что допустимо в отношении эскадренных миноносцев, не может быть отнесено и к линейным кораблям.
Мы уже видели выше, что когда главнокомандующий получал от своих кораблей донесения по радио о их местонахождении, то полагаться на правильность данных ими сообщений было невозможно.
Когда Джеллико в 23.30 получил от "Birmingham" весьма важные сведения о линейных крейсерах противника, он не мог представить себе положение этого корабля по отношению к "Iron Duke". Географическое место, указанное "Birmingham" в его донесении, было неверным, и если бы Джеллико стал хотя бы приближенно основываться на этом сообщении, то пришел бы к заключению, что противник находится прямо на W, что соответствовало бы и его предположениям. В действительности же "Birmingham" потерявший связь со своим отрядом, находился на правой раковине и вблизи 5-й эскадры линейных кораблей, чего. конечно, не мог знать Джеллико, 5-я эскадра линкоров -теперь в составе трех линкоров [17] - находилась в нескольких милях позади главных сил, а поврежденный "Marlborough" был со своей полубригадой в 3 милях к востоку от "Barham", то есть дальше от противника.
Джеллико в то время еще не был осведомлен о том, что "Marlborough" так сильно отстал. Ему не было также известно точное положение 5-й эскадры линейных кораблей по отношению к "Iron Duke", но приблизительно ом мог иметь об этом представление, и каждое сообщение из этого авторитетного источника было бы для него чрезвычайно важным и ценным.
Если мы возьмем опубликованные донесения командиров кораблей, то увидим, что в донесении "Valiant" указано следующее: "... В 22.39 на правой раковине от нас была сильная стрельба... это была. по-видимому, ночная атака наших легких крейсеров и четырех эсминцев по колонне кораблей противника".
И дальше, в 23.35 опять читаем: "...на правой раковине от нас шел сильный ночной бой. Поскольку мы могли судить, нам казалось, что это были два германских крейсера, имеющих не менее двух труб и с краном посредине, шедших полным ходом в восточном направлении..."
Единственными германскими кораблями, отвечающими этому описанию, были линейные корабли типа "Westfalen", и это должно было быть известно каждому моряку.
В донесении "Malaya" - концевого корабля 5-й эскадры - находим следующее: "В 23.40 на 3 R по правому траверзу к корме производилась, по-видимому, атака эсминцев против нескольких больших кораблей противника, шедших по одному с нами курсу, причем на двух из них были открыты прожекторы. На одном из наших трехтрубных эсминцев (по-видимому, типа "Termagant") возник пожар, но до этого момента он успел достичь попадания во второй корабль противника. Это было видно по поднявшемуся столбу дыма. и взрыв ясно слышался и ощущался. При вспыхнувшем во время взрыва пламени можно было видеть, что головной корабль противника имеет две мачты, две трубы и ясно выделяющийся кран (по-видимому, типа "Westfalen").
В это время "Malaya" находился на расстоянии 4 миль от главных сил противника.
"Valiant" шел в кильватерном строю впереди "Malaya", а впереди "Valiant" шел "Barham", который был головным кораблем эскадры.
Надо отметить, что в письменном донесении "Valiant" нет ни малейшего указания на то, что им был опознан линейный корабль. Не упоминается об этом и в донесении "Barham", где указано только, что "в течение ночи шли, по-видимому, непрерывные атаки эсминцев".
Из донесений "Malaya" и того же "Valiant" явствует, что эти корабли действительно видели в это время головные линкоры противника. Большое количество подробностей, указанных в донесении "Malaya" рассеивает все могущие возникнуть сомнения, и приходится только удивляться, что у "Barham" имеется так мало сведений о происходившем на его глазах.
Несомненно, что донесение о замеченных в то время и в том положении линейных кораблях противника должно было бы изменить представление Джеллико об общей обстановке. Однако эти чрезвычайно важные сведения о противнике не были ему сообщены, и мы упустили случай немедленно пожать плоды победы. Если бы от "Malaya" и "Valiant" были получены определенные сведения о том, что ими замечены линейные корабли противника, то утром мы, без всякого сомнения, принудили бы германский флот принять бой.
Уже приведенное нами выше критическое отношение Битти к тому упущению, которое сделал "Champion", не опознав неизвестные корабли, вследствие чего нам не удалось установить местонахождение части флота противника, может быть еще с большей справедливостью отнесено к данному случаю, когда корабли противника были опознаны, место их было установлено, и, тем не менее, все это оказалось бесполезным, так как никаких мер против них не было принято.
Таким образом, из всех имеющихся у нас данных ясно, что с "Iron Duke" и других линейных кораблей была слышна стрельба и были видны вспышки выстрелов: но, как говорит Джеллико в своем донесении, "все происходящее заставило предполагать, что в бою участвуют флотилии эсминцев и отряды легких крейсеров". У Джеллико не было никаких данных для предположения, что в действительности происходит бой между линейными кораблями противника и нашими легкими силами.
В донесении вице-адмирала, командовавшего 1-й эскадрой линейных кораблей, находившегося на "Marlborough" (который в 23.40 был на расстоянии всего 7 миль от головных сил неприятельского флота, в то время как "Iron Duke" был от них на расстоянии 11 миль), не имеется никаких указаний на возможность боя линейных сил. Поэтому, надо полагать, что он представлял себе обстановку так же, как и Джеллико.
Но, что еще гораздо важнее, контр-адмирал, командовавший 5-й эскадрой линейных кораблей и находившийся на "Barham", был одного мнения с ними. Он говорит: "Пo-видимому, эскадренные миноносцы произвели атаку на крейсеры". Ни в одном из донесений линейных крейсеров не встречается указаний на то. что на этих кораблях была слышна стрельба или были видны вспышки выстрелов. Это весьма странно, так как около 22.30 линейные крейсеры находились от места боя не дальше, чем "Iron Duke", а в вахтенном журнале "Princess Royal" в 22.05 имеется следующее замечание: "Открыт огонь по крейсерам по траверзу на S"; в 22.20 огонь прекращен [18].
Но это могло относиться только к стрельбе других кораблей так как в течение двух часов ни один наш линейный крейсер не произвел ни одного выстрела. В 23.40 линейные крейсеры находились на несколько миль дальше, чем "Iron Duke".
Не получая никаких сведений ни от своих легких сил, следовавших за ним на расстоянии около 10 миль, ни от 5-й эскадры линейных кораблей, которые, как он знал, были у него позади, Джеллико не мог, конечно, знать, что линейный флот противника прорывается в это время у него за кормой. Он бы счел невероятным, чтобы подобный маневр мог быть произведен и не быть замечен ни одним из наших задних кораблей. Вполне естественно, он считал, что в случае обнаружения противника, ему будет сделано соответствующее донесение.
Таким образом, мы видим, что до полуночи Джеллико не имел никаких оснований предполагать, что противник мог пройти за кормой наших главных сил.
Но Шеер, по всей вероятности, был более осведомлен о положении наших главных сил: германское адмиралтейство перехватило радио Джеллико, которое было им послано в 21.15 с приказанием флотилиям эсминцев занять позицию на расстоянии 5 миль в арьергарде наших главных сил. Однако вопрос о том, был ли Шеер осведомлен адмиралтейством об этом радио, вызывает некоторые сомнения. По данным "Официальной истории", это было ему известно, но сами немцы это отрицают.
Если бы Шеер имел эти сведения, он знал бы, что когда его легкие крейсеры и головные корабли линейного флота встретятся с нашими эсминцами, наш линейный флот будет находиться в нескольких милях на S.
Но он не мог знать, что наша 5-я эскадра линейных кораблей и полубригада "Marlborough" находились так далеко позади наших главных сил. По всей вероятности, Шеер не менял своего первоначального намерения идти с наступлением темноты прямо на Horns Reef.
В 0.10 броненосный крейсер "Black Prince", за несколько часов до того потерявший связь с главными силами, идя к S для ее восстановления, нарвался на задние корабли 1-й эскадры линкоров противника и был потоплен на расстоянии прямого выстрела. За десять минут перед этим "Marlborough" со своей полубригадой прошел впереди противника на расстоянии всего 4 миль от головного корабля "Westfalen". Если бы линейный флот противника не задержали на пути атаки наших эскадренных миноносцев или если бы скорость хода "Marlborough", вследствие полученных им повреждений, была еще меньше, то около полуночи главные силы противника встретились бы с полубригадой "Marlborough". В этом случае наши потери были бы ужасны, но надо надеяться, что это все же произошло бы ранее, чем Джеллико получил бы точные донесения.
В 1.48 Джеллико получил сведения, что подводные лодки противника выходили из германских баз.
В 1.55, когда скорость хода "Marlborough" еще больше уменьшилась, вице-адмирал, командовавший 1-й эскадрой линейных кораблей, решил перенести свой флаг на "Revenge". Это было исполнено в 2.30.
В 1.43 миноносец "Obedient", входивший в состав 12-й флотилии эскадренных миноносцев, заметил на SW шесть неприятельских линейных кораблей. Это была, как оказалось, 2-я эскадра линейных кораблей противника. Как только английские эскадренные миноносцы были им замечены, он повернул в сторону от них.
Получив донесение от "Obedient", лидер флотилии "Faulknor" отдал приказание произвести атаку и направился, чтобы занять выгодную для этого позицию. В 2.06 "Faulknor" с шедшими за ним тремя эсминцами начал атаку под сильным огнем противника. "Onslaught", получивший серьезное повреждение от снарядов, понес большие потери в личном составе, включая своего командира и старшего лейтенанта. В результате торпедной атаки наших эскадренных миноносцев был потоплен германский линейный корабль "Pommern".
За этот промежуток времени "Faulknor" сделал командующему два донесения:
Первое в 1.52: "Вижу линейные корабли противника. Мое место в 10 милях позади 1-й эскадры линейных кораблей".
И затем второе в 2.12: "Курс противника SSW". Оба эти донесения были посланы по радио, но ни на "Iron Duke", ни на каком-либо другом корабле, за исключением "Marksman", который находился рядом с "Faulknor", это важное сообщение получено не было.
Хотя в это время германский радиотелеграф являлся для нашей передачи сильной помехой, тем he менее весьма сомнительно, чтобы другие корабли не могли принять донесение от "Faulknor" исключительно по этой причине. Надо считать более вероятным, что радиоустановка этого корабля была повреждена во время боя.
Таким образом, те сведения, которые были единственно верными и определенными и на основании которых Джеллико мог бы вывести совершенно правильные заключения, до него не дошли.
Если бы Джеллико получил эти донесения, в которых вместо географических мест сомнительной точности определенно указывалось относительное расположение кораблей, и если бы не было никаких задержек, хотя бы и малых, ни в их расшифровании, ни в выводе соответствующих заключений, ни в выполнении основанного на них плана действий, то для английского Гранд-Флита, при условии максимальной скорости хода и при прежней скорости хода противника, оказалось бы возможным заставить Шеера принять бой прежде, чем он успел бы дойти до границ своих защищенных вод Правда, для того, чтобы собрать все наши рассеявшиеся флотилии эскадренных миноносцев, так же как и некоторые легкие крейсеры, не хватило бы времени. Точно так же и линейные крейсеры, находившиеся дальше к SW, могли бы не успеть придти вовремя и занять позицию впереди главных сил. Но, с другой стороны, нам известно, что утром 1 июня линейные крейсеры противника были небоеспособны в результате боя предыдущего дня.